Кадышева минус песни от станцией нашей дорога знакома

Письмо в редакцию телепередачи "Очевидное невероятное". Вариант с редкими куплетами... Москва, Клуб Главного Штаба Военно-морского флота СССР 21 декабря 1978. ****************** Дорогая передача, во субботу, чуть не плача, Вся Канатчикова дача к телевизору рвалась, Вместо чтоб в поесть, помыться, уколоться и забыться, Вся безумная больница у экрана собралась. Говорил, ломая руки, краснобай и баламут Про бессилие науки перед тайною Бермуд, Все мозги разбил на части, все извилины заплел, И канатчиковы власти колют нам второй укол. Уважаемый редактор, может лучше нам про реактор, Про любимый лунный трактор, ведь нельзя же, хоть кричи То тарелками пугают, дескать, подлые, летают, То без ножа людей кромсают, филипинские врачи. Мы кое в чем поднаторели, мы тарелки бьем весь год, Мы на них уже собаку съели, если повар нам не врет, А медикаментов груды мы - в унитаз, кто не дурак, Вот это жизнь и вдруг – Бермуды! Вот те раз, нельзя же так. Мы конечно не сделали скандала, нам вождя недоставало, Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков, Но на происки и вредни сети есть у нас и бредни, Так что не испортят нам обедни злые происки врагов. Это их худые черти мутят воду во пруду, Это все придумал Черчилль в восемнадцатом году, Мы про взрывы, про пожары сочинили ноту ТАСС, Но примчались санитары и зафиксировали нас. Тех, кто был особо боек, прикрутили к спинкам коек, Бился в пене параноик, как ведьмак на шабаше: "Развяжите полотенцы, иноверы, изуверцы, Нам бермуторно на сердце и бермутно на душе!" Сорок душ посменно воют, раскалились добела, О как сильно беспокоят треугольные дела, Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был, И тогда главврач Маргулис телевизор запретил. Вон он, змей, в окне маячит, за спиною штепсель прячет, Подал знак кому-то, значит, фельдшер вырвет провода. нам осталось только уколоться, и упасть на дно колодца, И там пропасть на дне колодца, как в Бермудах навсегда. Ну а завтра спросят дети, навещая нас с утра: Спросят: "Папы, что сказали эти кандидаты в доктора?" Мы ответим нашим чадам правду, им не все равно, "Удивительное рядом, но оно запрещено!" Вон дантист надомник Рудик, у него приемник "Грюндиг", Он его ночами крутит, ловит, контра, ФРГ. Он там был купцом по шмуткам но подвинулся рассудком, И к нам попал в волненьи жутком, С номерочком на ноге. Этот контра Рудик-Вайнер сообщеньем нас потряс: Будто наш научный лайнер в треугольнике погряз, Прямо вон сгинул, топливо истратив, и как распался на куски, Даже двух безумных наших братьев подобрали рыбаки. Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме, Их вчера в стеклянной призме к нам в больницу привезли, И один из них, механик, рассказал, сбежав от нянек, Что Бермудский многогранник - незакрытый пуп Земли. "Что там было, как ты спасся?" - каждый лез и приставал, Но механик только трясся и «чинарики» «стрелял», Он то плакал, то смеялся, то щетинился как ёж, Он над нами издевался, ну сумасшедший, что возьмешь?! Взвился бывший алкоголик, матерщинник и крамольник, Говорит: «Надо выпить треугольник, на троих его даешь!», Разошелся, так и сыпет: «Треугольник будет выпит, Будь он параллелепипед, будь он круг, едрена вошь!». Больно бьют по нашим душам голоса за тыщи миль, Мы зря Америку не глушим, и зря не давим Израиль! Всей своей враждебной сутью они подрывают и вредят, Кормят, поят нас бермутью про таинственный квадрат. Лектора из передачи, те, кто так или иначе Говорят про неудачи и нервируют народ! Вы нас берите, обреченных, треугольник вас, ученых, Превратит в умалишенных, ну а нас - наоборот. И пусть безумная идея, вы не рубите сгоряча, Вызывайте нас скорее через гада-главврача, С уваженьем, дата, подпись, отвечайте нам, а то Если вы не отзоветесь, мы напишем в "Спортлото".